Мими Памфилофф - Случайно влюбилась в… Бога?
Мое сознание билось и ныло от его любви ко мне, и теперь я знала о нем всё, видела каждый уголок его сознания. Наконец-то, между нами не осталось секретов.
Я моргнула и почувствовала, как сознание вернулось в мое тело, как нарастало удовольствие от толчков Гая.
С каждым движением он стонал, а я ощущала приближение эйфорического оргазма. И с каждым последующим, я впивалась в Гая ногтями и умоляла о большем.
Он оплатил все долги, вновь и вновь заполняя меня, запустив мое тело по нескончаемой спирали оргазмов.
Гай продолжал двигаться, мышцы его рук, груди, плеч и шеи перекатывались под бронзовой кожей. И он не отводил от меня пламенного взгляда своих бирюзовых глаз.
И когда я уже подумала, что больше не выдержу, что упаду в обморок из-за нескончаемого удовольствия, Гай кончил. Самолет трясло, пока он бился в конвульсиях оргазма, до тех пор, пока не свалился на меня.
Мы лежали, тяжело дыша, он все еще был во мне, и мы прижимались блестящими от пота телами.
Даже если бы я была в состоянии двигаться, не стала бы. Находясь так близко к Гаю, я чувствовала себя целой, умиротворенной и наполненной любовью.
Мой новый рай.
– Вау. Спасибо. И благодарю за новое, такое выносливое тело, – сказала я, наконец переведя дыхание. – Это… было… этого действительно стоило ждать.
– Да, – ответил он, выдохнув. – Хвала Богам, что у нас впереди целая вечность вместе, потому что мне всегда будет мало.
Мне тоже. То есть… Есть мужчины от которых подгибаются пальцы ног, а Гай заставил сотрястись небеса.
– Эмма, я знаю, что все произошло так быстро, но ты такая потрясающая и восхитительная, что я не смог сдержаться. Обещаю, во время следующего раунда не стану торопиться, – произнес Гай.
Святое Гуакамоле. Он всерьез считал, что обделил меня?
– Ты шутишь? Это были лучшие десять минут в моей жизни.
Даже вес его огромного тела меня… не волновал, опять же благодаря новому телу. Гай перекатился на бок и притянул меня в свои крепкие объятья.
– Десять минут? – спросил он.
Я посмотрела на его покрытый потом лоб. Боги, он такой красивый, особенно благодаря сиянию после секса.
Внезапно по внутренней связи пилот объявил о посадке в аэропорту Кеннеди.
– Ты хотела сказать пять часов? – произнес Гай с самодовольной, мужской ухмылкой.
– Пять часов?!
Он злорадно кивнул.
– Надеюсь, что ты абсолютно уверен в моей бессмертности. Потому как если это твоя версия "по-быстрому", боюсь мое сердце не выдержит расширенной версии.
Он улыбнулся и несколько секунд помолчал, но потом разрушил момент словами:
– После свадьбы, ты бы стала носить все девять месяцев кольцо? Я не вполне уверен, что оно сработает после твоего изменения, но мне нравится идея стать отцом.
Я подняла левую руку и посмотрела на два кольца.
На безымянном пальце красовалось с агрессивно-огромным бриллиантом, а на мизинце серебряное с нефритом.
Я в ужасе ахнула.
– Зачем оно мне?
– Несмотря на кровь Пиел и бессмертие, твое тело всегда будет связано с материальным миром, Эмма, потому что твой свет переплетен с осязаемым существом. Мое же нет и я все еще опасаюсь, что наши тела без нефрита несовместимы.
Я почти была готова снять кольцо с нефритом и швырнуть в него, но потом мой разум за кое-что зацепился.
– Погоди, ДЕТИ? Стой! Свадьба?
Глава 42
Три недели спустя. Бароло. Италия.
– Эмма, не думаю, что такая рубашка идет с галстуком, – крикнул Томмазо из гостиной, пока я раскладывала на серебряном подносе двойное печенье с пралине, обсыпанное шоколадной крошкой.
Гай настоял, чтобы его вкуснейшая выпечка подавалась, как закуска, а не десерт.
– Томми, какой мужчина в здравом рассудке посчитает, что розовый не сочетается с черным? – я прикрыла рот, сдерживая смех.
Бросив на меня неодобрительный взгляд, Гай достал вторую порцию печенья из духовки.
– Ладно, – прошептала я Гаю, – да, розовый – пошловат. Но моим девочкам нравится городской стиль. – Анна, Ник и Джесс приедут с моими родителями, стремясь познакомиться с моим мужчиной и его братом Томми.
Я заставила Гая поклясться, что он даст девчонкам шанс, он никак не мог взять в толк, что сейчас нормально для женщины встречаться с мужчиной, прежде чем остепениться.
Я полагала, что он все еще немного старомоден. В конце концов, он ждал семь тысяч лет, чтобы "перерезать ленточку".
– Эмма, прекрати опекать Томмазо, – прорычал Гай. – Он взрослый мужчина и может сам о себе позаботиться.
– Хочешь поспорить? – Жизнь Томмазо сейчас зависела от меня.
После крышесносного секса на высоте в тридцать тысяч футов, мы прилетели в Нью-Йорк, я думала, что смогу начать складывать свою… нашу жизнь по кусочкам.
Жизнь, которая определенно точно включала бы в себя долгий, уединённый отдых на только что отремонтированной вилле Гая в Италии.
Не тут-то было.
После безумно эмоциональной встречи с родителями, во время которой я поведала о том, как меня похитили наркодиллеры, удерживали несколько дней, о том, как меня спасла международная, секретная группа солдат, которая выслеживала наркодиллеров месяцами, я представила родителям любовь всей своей жизни: Гая – одного из тех самых солдат.
Он так подходил на эту роль.
Мама чуть не упала в обморок, увидев его, а папа потерял дар речи. Никто даже не заметил, что мои глаза стали чуть-чуть другого оттенка, к тому же я надела линзы, скрывая бирюзу, потому что они не могли отвести взгляда от Гая.
На самом деле, как и я. Каким-то образом, он стал еще более убийственно красив. Полагаю, любовь красит даже Бога Смерти и Войны.
Но радость воссоединения семьи была недолгой.
– Эмма, нам нужно вернуться в Рим, – объявил Гай, когда я разбиралась в шкафах, решая, что в первую очередь отослать в Италию.
– Но мы ведь только что прилетели! – заныла я.
– Знаю, любовь моя, но только что звонил Габран. Завтра в Консилиуме Учбенов рассматривается дело Томмазо. Мне сказали, что они проголосуют против и его приговорят к смертной казни… отрубят голову.
– Что? Они этого не сделают! – сказала я.
– Карамелька, – начал пояснять Гай. – Позиция невиновности Томмазо не имеет под собой оснований. Совет правит согласно нашим законам, а законы требуют доказательств. Нет никакого железобетонного аргумента, что он предал нас из-за нефрита.
– Но ведь это так. Они должны увидеть разницу, – спорила я.
Гай поцеловал меня в лоб и крепко обнял.
– Кто-то должен поддержать Томмазо и подать апелляцию с просьбой дать еще время для поиска доказательств. Я не имею права вмешиваться, иначе это рассудят, как злоупотребление властью. Ты должна поручиться за него.
